Cвою первую большую роль в кино — председателя колхоза в драме «Бабье царство», Маркова получила в 42 года. Картина принесла долгожданную славу и… третьего супруга-иностранца. Правда, сама актриса идти в загс не хотела. Выйти замуж за испанца ей… приказали в ЦК КПСС!
«Гады меня продали!»
С «Бабьим царством» Римма Васильевна поехала на кинофестиваль в Сан-Себастьян.
«Госпожа Маркофф — воплощение русской красоты и характера!» — писали испанские газеты.
За роль Надежды Петровны актрисе вручили приз «За высокое мастерство и создание образа большой драматической силы».
— У меня появилось много поклонников. В основном — дети, которых во время войны в Испании в конце 30-х приютил Советский Союз, — рассказывала Римма Маркова. — У нас они получили хорошее образование и, вернувшись, прекрасно устроились на родине. Благодарные, они опекали нашу группу как могли! Барон Хосе Гонсалес Мария Антонио был как раз из таких «испанских детей». Инженер-строитель, отлично говоривший по-русски. Невысокий для меня — я-то почти два метра. Но статный, красивый, невероятно импозантный. Запал он на меня сильно! Прямо с ума сходил!
Барон присылал охапки цветов, драгоценности, шубы, парфюмерию и косметику. Все это, кроме букетов… возвращалось нераспечатанным! А на записки с признаниями в любви Римма отвечала одно и то же: «Спасибо. Прошу оставить меня в покое».
— Чего это чудо в очках хочет?! — жаловалась советская актриса своей итальянской коллеге Джульетте Мазине. — Надоел! Так бы и прибила!
— Я поражена! — удивлялась Мазина. — Такой мужчина! Такая страсть! А как богат! У него — графство! Неужели он тебе ни капельки не нравится?
— Ну, может, капельку… — ворчала Маркова.
В конце концов Гонсалес обратился за помощью к советской делегации.
— И эти гады — пять мужиков, среди которых был сотрудник КГБ и член ЦК КПСС Владимир Перцов, меня продали! — злилась Маркова. — Антонио им чемоданы тряпками и цацками набил! Возил всюду, поил, кормил! И что вы думаете? Перед отъездом вызывает меня режиссер Алексей Салтыков: «Ну, Римм Васильевич, — меня за сильный характер так звали — если ты Гонсалесу не ответишь взаимностью, будешь биться мордой лица об асфальт!»
Пришлось оставить испанцу свой адрес.
— Чтобы отвязался, — объясняла Маркова. — А через неделю барон прилетел в Москву!
«Если что, разведем!»
Сеньор Гонсалес встал напротив ее окон с букетом роз и стал кричать:
— Римма! Я тут! Я люблю тебя! Выходи за меня замуж!
— Я жила с мамой и дочкой в однокомнатной квартире, — вспоминала Маркова. — И вот мы слышим ор, высовываемся в окно, а там — мой барон во всей красе!
Актриса выскочила на улицу и, шипя: «Хватит меня позорить!», втащила иностранца в подъезд.
— Меня его поступок поразил, — признавалась Римма Васильевна. — Да еще я всю неделю думала: «Боже, как же он ухаживал! Как никто!..» Но расписываться не собиралась — хотела еще посмотреть. Да только за общение с жителями капиталистических стран можно было сесть за решетку!
И звезда позвонила товарищу Перцову:
— Тут Гонсалес приехал… — начала она.
— И что? — перебила трубка. — Нечего выкрутасничать! Во враждебной стране барон с такими взглядами да женой из СССР! Неужто ты не понимаешь, что это значит для партии и правительства?! Так что паспорт — в руки! И марш — в загс! А если что, разведем за пять минут! ЦК в тебя верит!
Но советская звезда «провалила задание» партии — не смогла выдержать темперамент супруга!
Благодаря Гонсалесу она побывала на самых фешенебельных курортах мира, а свою старость могла бы встретить не в московской однушке, а…
— Муж крутил передо мной глобус и говорил: «Ткни пальцем — и я куплю там жилье! В этом замке или дворце мы будем вместе до конца наших дней!»
А я упорствовала: «Не знаешь ты, милый, русских баб. Я без родины умру. Жить хочу только в СССР! Ничего мне не надо!» Он порывался купить в Москве квартиру и машину. Но меня это раздражало: «Я — не содержанка! Если что будет нужно, скажу! А так — сама заработаю!» Не знаю, почему так реагировала. Он был готов на все — и это льстило. Как и то, что коллеги восхищались: «Римка, такого мужика отхватила!»
Вот только испанец жену бешено ревновал.
«Я — все еще Гонсалес»
— Доходило до маразма, — вздыхала Маркова. — Встану в очередь, спрашиваю мужчину: «Вы последний?», а Антонио уже тащит меня домой, где закатывает скандал, и он длится до пяти утра!
Последней каплей стала драка, которую барон устроил в ресторане. Супруги обедали, когда к их столику подошел актер Ефим Копелян. Маркова чмокнула его в щечку. И что тут началось!
— Ужас! — зажмуривалась звезда. — Антонио Ефима чуть не убил! Перевернутый стол, разбитая посуда, разорванная одежда!.. Еле-еле я увела мужа домой. И уже там дала волю гневу! Выгнала барона на мороз, на улицу! А мама смотрит в окно и плачет: «Господи, тебе только тигров воспитывать! Он же — непривычный к нашим зимам! Еще умрет!» И позвала Антонио домой. Он кинулся на колени, стал просить прощения, а я его ногой отпихивала.
Так и расстались. Когда самолет с Гонсалесом взял курс на Мадрид, Маркову отругала Нонна Мордюкова:
— Дура ты, дура, Римка! Такого мужика упустила! Ох, жаль, он не достался мне!
— На развод Антонио не подал, — говорила 89-летняя актриса. — И когда я попросила родную партию, мне сказали: «Оставь все, как есть!» Так что Антонио давно умер, а я — все еще Гонсалес…
