Виктор Костецкий появился на свет за два месяца до нападения фашистской Германии на СССР. Казалось бы, что звезда мог помнить о том времени? Однако дети Великой Отечественной рано взрослели. Поэтому актер имел полное право говорить, что пережил войну. Но черный след в его душе оставили вовсе не зверства фашистов…
«Это был фарш из людей»
Война застала Витю, его маму и старшего брата в селе Жмеринка Винницкой области.
— Я там и родился, отца как раз в это место направили служить, — рассказывал Виктор Александрович. — Мой папа — из семьи потомственных военных. И 22 июня встретил в чине лейтенанта, командиром химразведки. В первые же дни он попал в окружение под Киевом. Но за это его… наградили орденом! Отец со своими бойцами, выходя из котла, взрывал мосты и коммуникации.
А в это время жена Александра Костецкого закрывала их двух сыновей своим телом от пролетающих немецких истребителей!
— Нас эвакуировали в Куйбышев вместе с танковыми двигателями, — вздыхал актер. — Не знаю, может, немцы узнали об этом. Потому что бомбили поезд страшно! Мама вспоминала, что выбегать из вагонов за время пути приходилось раз семь.
Особенно женщина боялась за старшенького. По тогдашней моде мальчонка был наряжен в костюмчик под красноармейскую форму.
— Господи, — плакала бедная мать. — Эти изверги так низко летают, что им все видно! Еще подумают, что это не ребенок, а солдат! А мне и переодеть-то его не во что!
Зато ее младшенький радовал весь состав.
— Несмотря на взрывы и крики, я… не плакал, — посмеивался артист. — Наоборот! Развлекал удрученный народ песнями: «Гули, гули, гули…» и виртуозными движениями ручек и ножек. Вот что значит артистическая натура! С пеленок проявилась.
В Куйбышеве семья некоторое время жила в школе. И маленький Витя спал… в парте.
— Потому, видать, такой умный и вырос! — замечал Костецкий. В эвакуации они пробыли всю войну. За это время маленький Витя, слушая рассказы взрослых об издевательствах гитлеровцев, возненавидел их всей душой. Но гораздо большее потрясение парнишка испытал, когда в конце 40-х его папу распределили сначала на Урал, а потом в Челябинск.
— Там свирепствовали бандиты, — с горечью вспоминал Виктор Александрович. — Однажды состав, на котором мы в очередной раз куда-то ехали, встал. Это означало одно — случилось ЧП. Народ высыпал из вагонов. Я вышел, держа маму за руку. И увидел ужасное зрелище. Преступники ради наживы пустили под откос поезд, и среди обломков лежали мертвые пассажиры… А вернее — кровавый фарш из них. Меня словно ударили. «Как же так?! — думал я. — Это сделали не фашистские сволочи, а наши, советские, люди!» Чудовищное ощущение….
И долгое время эта страшная картина из детства преследовала актера в жутких снах!
«Дивитись хлопцу!»
Вернувшись из Куйбышева в Жмеринку, Костецкие обнаружили в своей мазанке… немецкий пулемет МГ-42. То-то было радости братьям! Но мама заявила, что «высечет в кровь», если дети посмеют приблизиться к «трофею».
— Жаль было, конечно, — улыбаясь, вспоминал артист. — Но мы недолго расстраивались. Брат наделал из консервных банок орденов — у меня были даже две звезды Героя Советского Союза! Где-то мы отыскали куски автоматов ППШ, нацепили их на проволоку. И с упоением играли в войнушку! Мальчишки нам жутко завидовали.
А спустя почти 10 лет Виктор вновь вызвал ревность местной «пацанвы».
— Все эти годы мы колесили с папой, ставшим к тому времени полковником, по нашей огромной стране, — вспоминал мэтр. — И в Жмеринку я снова попал уже 14-летним. Однажды учительница украинского языка стала что-то спрашивать. И никто ни черта не знал! Тогда я встал и на чистейшем украинском произнес длинную речь. «Дивитись, дити! — воскликнула преподавательница. — Хлопец приихав з России, а як гарно мову знае! А вам — сором!»
В школе были уверены, что после получения диплома Костецкий рванет поступать в Киевский университет. Но он отправился в Ленинградский институт театра, музыки и кинематографии.
— Был твердо уверен: сцена — это мое, — говорил Виктор Александрович. — Отчасти «виновата» в этом мама. Она была заядлой театралкой! И даже в эвакуации выкраивала дни, чтобы сводить нас с братом на спектакли. Каждый вечер мама в лицах читала нам Пушкина, Лермонтова и Шекспира. А как я любил, нацепив отцовскую форму и взяв печную заслонку вместо гармошки, выступить перед гостями! И пел, и сценки показывал, и стихи декламировал… И все время мечтал о театральном институте!
И со второго раза Костецкий мечту осуществил — поступил в вожделенный ЛГИТМиК. А впереди «хлопца» ждали громкие роли и известность…
