Ворожея, потягивая «беленькую», веером разложила карты. А когда подняла глаза, 17-летний Донатас испугался: зрачки у женщины помутнели!
— Назови точную дату и место рождения! — потребовала она.
— Весна. 24-го, апрель, — пролепетал Банионис…
«Тоже мне Станиславский!»
Донатас родился в Каунасе, в семье коммуниста и закройщика. Мальчику было пять лет, а его сестре Дануте — семь, когда отец сбежал от полиции в Бразилию. Через два года он вернулся. Да вот только жена уже… жила с другим!
Скандал вышел знатный! Юозас схватил сына и со словами: «Больше ты его не увидишь!» — ушел. С тех пор мальчик поддерживал с мамой связь через сестренку.
Отец зарабатывал хорошо. Донатас учился в престижной гимназии и играл в школьном драмкружке. У него были дорогие игрушки, а модные костюмчики папа шил сам.
Однако идиллия продолжалась недолго. Спустя пару лет после развода Юозас снова женился — на деспотичной даме.
— Пришелся я ей не по сердцу. Раздражал всем своим существом, — делился Донатас. — А уж когда родилась моя единокровная сестра Ирена, Барбора превратилась в мачеху, злую и придирчивую.
Она заявила, что учиться в гимназии — это дорого. Что он, барчук? Сын простого портняжки! Вот пусть и получает рабочую профессию! Так Донатас начал учиться на керамиста. Но мечтать о театре не перестал! И фортуна повернулась к парню лицом!
— С сокурсниками мы создали свой театр, — рассказывал мэтр. — А потом пришел 1939 год. Литву заняли советские войска. Им нужен был новый, идейный театр. Организовали его в Паневежисе. И художественным руководителем стал вернувшийся из Франции маститый режиссер Юозас Мильтинис. Он-то, прослушав меня в 41-м году, и заявил: «Твое место — не за станком, а на подмостках!»
Банионис-старший, узнав, что сын бросил ремесленное училище накануне выпускных экзаменов, страшно разозлился:
— Тоже мне Станиславский!
Но сын слушал и улыбался. Тогда отец махнул рукой и посадил Донатаса на поезд в Паневежис.
В театре Банионису положили хорошую зарплату и дали комнату в общежитии. Роли доверяли серьезные.
В это время свирепствовало НКВД. Людей выгоняли из домов семьями, сажали в грузовики и увозили в неизвестном направлении. Ходили слухи о расстрелах.
— Надо бежать, — сказал как-то Мильтинис. — У меня во Франции квартира. Донатас, что ты думаешь?
Струхнувший парень согласно кивнул головой.
— Но тут наступило 22 июня 1941 года, — вспоминал Банионис. — В Литву вошли немцы. И через три дня в Паневежисе появились фашистские мотоциклисты. Да, где-то гитлеровцы лютовали. Но нам, актерам, жилось не так уж плохо при них! Мы ставили литовские пьесы. Солдатам и офицерам спектакли нравились. А комендант вообще оказался заядлым театралом! И относился к нашему режиссеру тепло.
«Надо же такую чушь молоть?»
Зимой 41-го года актерская тусовка увлеклась предсказаниями писательницы Люне Янушите. Она будто бы постигала «магическую науку» у восточных знахарей. Денег не брала — учителя запретили. А вот спиртное принимала. И Банионис, прихватив водку, тоже пошел к Люне.
— Фашисты посадят твоего родственника в концлагерь, — вещала провидица, прихлебывая «беленькую». — Но он выживет! Ты попытаешься уехать из страны, но останешься навсегда в Литве. Возглавишь Паневежский театр и станешь знаменитым! Жену вижу одну. А еще — две смерти, которые не отпустят твое сердце до последнего вздоха!
— Гадалка предсказала мне всю мою жизнь! — разводил руками Донатас. — А ведь выйдя, я подумал: «Надо же такую чушь молоть?! Напилась — вот и несла бред!» Однако немцы поймали мужа моей сестры и отправили в концлагерь! Я бросился к Янушите: «Ты правду мне сказала? Да? Владас будет жить?» Люне вытаращила глаза: «Я не помню тебя. Но раз нагадала — так оно и будет!» И всё сошлось!
В июне 44-го, когда советские войска подходили к Паневежису, Донатас рванул с Мильтинисом на Запад. Оба боялись, что их обвинят в сотрудничестве с немцами. Но «богему» поймали сотрудники СМЕРШа. Допрашивали сутки, а потом выбросили на улицу, надавав пинков.
— Дома я узнал, что на свободу вышел Владас, — рассказывал народный артист СССР. — Потом встретил Ону. Она стала моей единственной любимой женой! Слава пришла на весь Советский Союз! И я рад, что мне не удалось бежать на Запад!
И про две смерти тоже сбылось. Первым умрет старший сын, затем — супруга Она…
