Худые, страшные, умирая от голода, они лежали на кровати. Чтобы потрогать засохшую корку у Лени на голове — от лишая, Римма протянула руку. Но все же не решилась и отдернула… Когда-то братик был похож на ангелочка с ореолом светлых золотистых волосиков. Но это, казалось, было в уже какой-то другой жизни. Теперь Ленечка лежал с потухшим взглядом, и изменить что-либо было невозможно…
Тот дьявольский голод 1932 года в Поволжье Римма Маркова запомнила навсегда. Это очень страшные воспоминания:
— Тиф и холера гуляли повсюду. Моя красавица мама, опухшая и едва переставлявшая ноги, плакала от отчаяния, когда видела наши голодные обмороки, — делилась актриса. — Когда последняя травинка лебеды была уже съедена, мама вываривала кору деревьев, чтобы нас накормить. Но спастись этим было невозможно. Тогда мама написала письмо своей сестре — тете Гане: «Прощай, помираем…» А та прислала ответ: «Бросайте все и переезжайте из Саратова к нам в Казахстан». Муж тети Гани работал в пекарне, воровал понемногу хлеб и так спасал от голода своих четверых детей. Что было со мной и братом, когда мы увидели белый хлеб! Поначалу его давали крохотными кусочками, опасаясь, что объедимся насмерть! И мы с Ленькой орали во всю глотку от обиды.
Ровесник пырнул ножом
Римма с малых лет привыкла к трудностям. Звезда пережила и голод, и войну. Когда в старости спрашивали, откуда она черпает силы, отвечала:
— Я с детства привыкла к борьбе.
И это правда. При этом Римма всегда старалась защитить тех, кто слабее ее, особенно — братика.
— Я была высокой, рыжей, конопатой. Глаза, как две пулеметные точки, — говорила актриса. — А Ленька — маленький, личико круглое, тихий, спокойный. Наша мама вздыхала: «Господи, ну почему все родилось наоборот?!»
Леньку Римма оберегала даже от хулиганов.
— Меня дразнили в школе и Циркулем, и Каланчой. Потом стали называть Майором, — вспоминала звезда. — Все, кого обижали, могли прийти ко мне за защитой — и я неслась на помощь с деревянным портфелем «наводить порядок».
Римму часто поджидали после уроков, чтобы избить.
— Однажды ровесник пырнул меня ножом прямо по дороге в школьную библиотеку, — продолжала вспоминать Римма Васильевна. — Хорошо, что лезвие финки не пробило толстую овчину и прошло по руке вскользь.
Но шрам остался на всю жизнь.
Другой раз Леня признался Римме, что пацаны в школе бьют его за то, что не хочет с ними вместе воровать.
— Взяв брата с собой, пошла на разборку, — рассказывала звезда. — Тех, кто смел тронуть Леньку, била в кровь!
Заступалась за брата Римма и перед отцом. А тот был очень строг. Однажды мальчишка капнул горячим супом на керосиновую лампу. Она лопнула — и дети чуть не угорели. Римма всю вину взяла на себя, брата не сдала, и влетело ей ремнем по первое число.
«Говори, что любишь!»
— Мама вышла за папу потому, что один парень разнес по деревне слух, что с ней переспал, — рассказывала Маркова. — Чтобы доказать свою честь, мама пришла к отцу и сказала, что согласна выйти за него, если он подтвердит, что стал ее первым мужчиной. Папа был в маму давно влюблен, но не мог никак добиться взаимности. А тут вдруг такое счастье привалило! Но ревновал отец ее жутко! Хотя сам изменял! То и дело подступал: «Скажи, что меня любишь!» Мама молчит. Тогда отец брал веревку, хватал мать и вел в лес вешать. Подводил к дереву, закидывал веревку и снова приставал: «Говори, что любишь!» Или сидим за столом, он подносит к ее глазам вилку и опять: «Не скажешь, что любишь — глаза выколю!» Мы с Ленькой умоляли сказать, но мама молчала.
Однажды отец совсем допек, и мать, взяв Леню, уехала к сестре, а дочь оставила.
— Папа пришел. Узнал, что мама уехала — и как закричит! Схватил меня и начал от отчаяния избивать! — вспоминала Римма Васильевна. — Я так заголосила, что соседи сбежались! После этого тоже решила из дома уйти. Дошла до магазина, села на углу, поставила кружку для милостыни. Мне что-то подавали. А вечером отец меня нашел в загаженном ларьке, куда я устроилась ночевать, и заплакал: «Эх, Римка, и ты меня бросила?» Ну, я вернулась.
Вместе они придумали, как вернуть родительницу домой.
— Папа сфотографировал меня грязную, растрепанную, в лохмотьях, и отправил эту фотографию матери: мол, посмотри, в кого превратилась твоя дочь! Но мама на эту провокацию не поддалась, и тогда мы поехали к ним сами. По дороге отец научил меня сказать, что он якобы под поезд из-за мамы бросался. Она, конечно, раскусила ложь, но домой мы все-таки вернулись все вчетвером.
