Его любили до одури, обожествляли. И столь же сильно ненавидели — кто из зависти, а кто из-за непонимания сложного характера. Он был неудобен — советскому режиму, труппе, порой — самому себе и близким. Не вписывался в шаблоны и намного опережал время. Прожил почти век и казался вечным. Но ушел. И тысячи людей пришли проститься с Гением — огромная очередь растянулась в Москве на Старом Арбате. Люди шли, и многие плакали.
«Здесь начал карьеру, здесь и закончу»
Мастер остался верен себе до конца: перед смертью сам срежиссировал свои похороны! Юрий Любимов говорил: «Хотелось бы дожить до ста лет!». Но мэтр прекрасно понимал: надорванное работой и обидой на актеров Таганки сердце может остановиться в любую минуту.
— Здесь, в театре Вахтангова, я начал карьеру, здесь и закончу, — пророчески сказал Юрий Петрович три года назад после того, как из-за ссоры ушел из театра на Таганке.
Режиссер распорядился: если умрет, на панихиде поставить декорации из его последнего спектакля «Бесы». Фоном сзади на сцене должен быть чисто английский пейзаж с темно-зеленой листвой на склоненных деревьях, а в зале — тихо звучать красивая музыка Альфреда Шнитке и Владимира Мартынова.
Всё так и сделали.
Проститься с мастером пришли многие звезды, но почти никто не произносил прощальных речей — молча возлагали цветы к гробу. Это тоже входило в сценарий Любимова. Наверное, он считал, что все понятно и без слов.
— Вы не верьте, что Любимова предал весь театр, — тихо сказал журналистам Вениамин Смехов.
Но и что теперь с того? Разве это утешит вдову Каталин и сына Петра, плакавших у гроба? Близкие справедливо уверены: именно отношение актеров с Таганки подорвало здоровье Любимова.
«Любить умеют только мертвых»
Почему слова прощения находятся, когда уже слишком поздно, а не при жизни? Верно сказал на похоронах Олег Табаков: — Любить умеют только мертвых.
— Юрий Петрович в свое 97-летие очень надеялся, что хотя бы его кабинет в театре на Таганке сделают мемориальной зоной, — говорит Каталин. — Но никакой конкретной реакции на его просьбу не последовало.
Через день мастер попал в больницу. А через два дня его не стало.
…Когда все простились, мелодия зазвучала громче. Живописный задник словно растворился в ярком белом свете. Весь зал встал. И бордовый занавес медленно опустился. И тут объявили:
— Согласно воле Юрия Любимова, большая просьба проводить его в полнейшей тишине. И вопреки театральной традиции не раздалось аплодисментов. Хор затянул: «Аллилуйя, аллилуйя, совершенный там покой…» — и гроб проводили до катафалка.
